Одним из наиболее неоднозначных конституционных принципов, провозглашенных в высшем законе государства, является принцип свободы совести, реализуемый посредством провозглашения права как исповедовать любое религиозное учение, так и отказа от данной деятельности. Еще более неоднозначным видится нам этот принцип, если мы рассматриваем его совместно с другим конституционным принципом – принципом светскости российского общества. В какой степени эти принципы дополняют или же, наоборот, противоречат друг другу?

В этой связи любопытно обратиться к мнению Конституционного суда на предмет раскрытия понятия «свобода совести» – как он трактует данный термин. Обратимся же к рассмотрению некоторых определений и постановлений Конституционного суда, где он затрагивает вопросы, касающиеся проблем свободы совести.

Рассмотрим некоторые акты Конституционного суда, где упоминается свобода совести.

Определение от 15 июля 2003 г. N 299-О

Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Круга Александра Геннадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 статьи 3 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях»

Здесь гражданин просил суд рассмотреть конституционность нормы ФЗ «О свободе совести…», согласно которой «Право человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания может быть ограничено федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов человека и гражданина, обеспечения обороны страны и безопасности государства». По формальным основаниям – «судом… пункт 2 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» не применялся и не подлежал применению в отношении заявителя» – суд отказал в принятии к рассмотрению жалобы. А жаль: было бы любопытно посмотреть, как Суд трактует взаимосвязь ст. 28 Конституции, согласно которой «каждому гарантируется свобода совести…» (указаний на какие-либо ограничения не предусмотрено), и ст. 29, где говорится о недопустимости пропаганды и агитации, возбуждающей ненависть и вражду.

Определение от 8 апреля 2004 г. N 91-О

Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Глобы Игоря Александровича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 6 федерального закона «Об увековечении победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов» и статьей 1 (пункт 2) федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»

Весьма любопытное дело рассматривалось Конституционным судом в этот раз. Хотя жалоба и не была принята к рассмотрению по формальным основаниям, данное определение представляет для нас немалый интерес. Речь идет о законодательном запрете использования «символики отдельных солярных знаков (свастик), сходных с нацистской символикой или атрибутикой».

Полагаем, в данной норме закона не содержится ограничение свободы совести. Речь лишь об ограничении форм выражения свободы совести. Свобода совести же есть право «внутреннее», то есть реализуемое на духовном уровне. И Конституция, закрепляя свободу совести, в первую очередь, имеет в виду именно право на духовную свободу совести. Что же касается внешних проявлений свободы совести, то здесь возможны ограничения, причем порой – весьма существенные.

Хотя было бы неверно утверждать, что Конституция, указывая на свободу совести, имеет в виду лишь ее внутренние проявления. Более того, рассмотренное нами постановление Суда от 28 июня 2007 года (о похоронном деле) указывает на то, что в ряде случаев в свободу слова включаются элементы реализации данного права и после смерти.

Таким образом, приходим к выводу о том, что Конституционный суд исходит из того, что лицо обладает абсолютным внутренним правом на свободу совести, то есть возможностью думать о чем угодно и относиться к окружающему миру как угодно. Что же касается внешних проявлений свободы совести, то здесь действует правило, согласно которому действия или бездействия лица не должны наносить ущерба иным лицам.

Можно было бы совершить робкую попытку и утверждать, якобы под свободой совести Конституционный суд подразумевает только внутреннюю составляющую, а возможность внешних действий обусловлена наличием иных прав. Однако данная попытка была бы обречена на неудачу, ввиду того, что сам Суд в ряде своих постановлений и определений указывает на то или иное действие как проявление права на свободу слова.

Постановление от 15 декабря 2004 г. N 18-П

По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 федерального закона «О политических партиях» в связи с запросом Коптевского районного суда города Москвы, жалобами общероссийской общественной политической организации «Православная партия России» и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина

Несколько неоднозначной кажется данная Конституционным судом трактовка «свободы совести» в этом деле. Согласно позиции Суда «Недопущение использования в наименованиях политических партий слов и выражений, имеющих прямое отношение к какой-либо религии, церкви или национальности, является производным от запрета на создание и деятельность партий по религиозному и национальному признаку и в условиях многоконфессионального и многонационального общества имеет целью обеспечить «прозрачность» их участия в политической жизни, а также свободу совести…». Как мы могли заметить из иных актов Суда, свобода совести служит элементом, наделяющим участников публичных правоотношений дополнительными правами. Здесь же ссылка на свободу совести используется в качестве основания к ограничению права. Безусловно, согласимся с продолжением данной формулировки: «…а также свободу совести и соблюдение принципа демократического и светского государства и отделения церкви от государства». Несомненно, упомянутый запрет есть следствие развития принципа светского государства, но что касается его соотношения со свободой слова, то здесь можно говорить скорее об ограничении, а не о развитии, хотя Суд и придерживается иной точки зрения. Получается, свобода совести одних лиц может обеспечиваться за счет ограничения возможностей выражения свободы совести других. Мы согласимся с необходимостью таких ограничений в ряде случаев, но не согласимся, что такие ограничения являются необходимыми для возможности реализации свободы совести иными лицами.

В этом же постановлении Суд разъясняет значение принципа светского государства: «В силу статьи 14 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 11, 12 и 13 и в соответствии с конкретизирующими их положениями статьи 4 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» конституционный принцип светского государства и отделения религиозных объединений от государства означает, что государство, его органы и должностные лица, а также органы и должностные лица местного самоуправления, т. е. органы публичной (политической) власти, не вправе вмешиваться в законную деятельность религиозных объединений, возлагать на них выполнение функций органов государственной власти и органов местного самоуправления; религиозные объединения, в свою очередь, не вправе вмешиваться в дела государства, участвовать в формировании и выполнять функции органов государственной власти и органов местного самоуправления, участвовать в деятельности политических партий и политических движений, оказывать им материальную и иную помощь, а также участвовать в выборах, в том числе путем агитации и публичной поддержки тех или иных политических партий или отдельных кандидатов».

Таким образом, принцип светского государства заключается во взаимном невмешательстве церковных и светских властей в дела друг друга, то есть в разделении властей – на этот раз по духовному принципу.

Прямого ответа на вопрос о соотношении принципа светскости российского общества и свободы совести Конституционный суд нам не дает. Однако анализ некоторых его актов дает нам основание сделать вывод о том, что Конституционный суд рассматривает свободу слова как право, присущее человеку индивидуально (в том числе, возможно, осуществляемое коллективно), и лицо вправе максимально широко его толковать. В актах Конституционного суда нами не было найдено ни одного дела, где принцип свободы совести ограничивался бы принципом светского общества, что дает нам основание полагать, что принцип светского общества является производным, вторичным по отношению к провозглашенной в Конституции свободе совести. И Конституционный суд охраняет эту свободу совести каждого гражданина, при этом трактуя ее максимально широко.

Список использованных источников:

1. Конституция РФ.
2. Акты Конституционного суда:

• Определение от 15 июля 2003 г. N 299-О;
• Определение от 8 апреля 2004 г. N 91-О;
• Постановление от 15 декабря 2004 г. N 18-П;
• Определение от 17 октября 2006 г. N 447-О.

3. Международные акты:

• Международный пакт о гражданских и политических правах;
• Конвенция о защите прав человека и основных свобод.

4. Федеральные законы:
   • «О свободе совести и о религиозных объединениях»;
   • «Об увековечении победы советского народа в Великой Отечественной войне1941 – 1945 годов»;
   • «О противодействии экстремистской деятельности»;
   • «О политических партиях»;
   • «Об альтернативной гражданской службе»;
   • «О погребении и похоронном деле».