Согласно определению Всемирной организации здравоохранения, здоровье человека — это состояние физического, духовного и социального благополучия. По академику В.В. Парину, здоровье-это оптимальное состояние организма, при котором максимально обеспечивается адаптивность.[1, с.5] Здоровье человека определяется и как естественное состояние организма, характеризующееся его полной уравновешенностью с биосферой и отсутствием каких-либо выраженных болезненных изменений[2, с.356] А.В. Тихомиров добавляет что, «здоровье есть высшее неотчуждаемое первостепенное благо человека, без которого в той или иной степени утрачивают значение многие другие блага. Нездоровье вообще меняет, переориентирует шкалу ценностей. Здоровье — это то и благо, которое дает возможность пользоваться прочими благами, которые дарует человеку жизнь»[3, с.1].Именно многогранностью, уникальностью и непреложной значимостью такого явления как здоровье человека объясняется специфика правового регулирования отношений, связанных с оказанием помощи в случае его нарушения. В этой связи большое значение имеет юридический аспект определения понятий «право на медицинскую помощь» и «медицинское право» для решения практических задач по охране здоровья граждан.

Под правом на медицинскую помощь в объективном смысле С.В. Агиевец понимает совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения, складывающиеся в процессе удовлетворения потребностей населения в медицинской помощи и обслуживании[4, с.15]. Субъектами правоотношений по оказанию таковой являются пациент, с одной стороны, и учреждение здравоохранения и (или) медицинский работник, непосредственно осуществляющий помощь, с другой[5, с.16]. Говоря далее о законодательстве о медицинской помощи автор, на мой взгляд, совершенно корректно называет его составной частью законодательства об охране здоровья и называет его медицинским законодательством, классифицируя нормативно-правовые акты, входящие в его систему следующим образом:

1) определяющие организацию и деятельность системы здраво-охранения и организацию оказания медицинской помощи;

2) регулирующие предоставление отдельных видов медицинской помощи;

3) регулирующие оказание медицинской помощи отдельным категориям граждан[6, с.18]. Т.о. законодательство о медицинской помощи представляет собой систему нормативных правовых актов (норм), регулирующих организационные, имущественные, личные (неимущественные) отношения, возникающие в связи с предоставлением медицинской помощи, проведением профилактических и санитарно-эпидемических мероприятий.

Медицинское право является формирующейся частью отечественной системы права. Подход к изучению последней, к анализу начал и способов системного воздействия на общественные отношения предполагает единое научно обоснованное представление о системах вообще и системах права в частности. Систему права можно определить как совокупность правовых форм, внутренне упорядоченную по отношениям, обеспечивающим относительную самостоятельность и единство этой совокупности, которое выражается в её интегральных, обеспечительных и координационных свойствах и функциях.

По мнению В.К. Райхера, наряду с существованием базисных отраслей права, которые выделяются по предмету и методу, существуют также комплексные отрасли, выделение которых производится только по предмету правового регулирования. По мнению М.И. Козыря комплексная отрасль права-это наличие органичного комплекса двух факторов: 1) тесно связанных между собой общественных отношений как предмета правового регулирования; 2) метода правового регулирования, соответствующего каждому виду отношений[7, с.33]. С другой стороны, ряд авторов подвергают справедливой критике возможность существования комплексных отраслей права, а также необходимость выделения или создания новых. Так, Р.О. Халфина предупреждает: «Попытки конструирования бесчисленных новых «отраслей права» ведут к размыванию системы, к излишней дифференциации правового регулирования, к ослаблению связей внутри системы»[8, с.34]. В связи с этим следует остановиться на исследованиях С.В. Полениной, конкретно указавшей условия становления новых отраслей права: а) распространение правовой регламентации на ту часть социальной действительности, которая раньше не была объектом правового регулирования; б) отпочкование от одной или нескольких отраслей права взаимосвязанной совокупности норм (правовых институтов), приобретших качественно новые свойства. Рассматривая второй случай, можно сказать, что превращение межотраслевого пограничного комплексного института, а точнее, группы таких институтов в новую отрасль права возможно лишь тогда, когда эта группа приобретает сумму новых свойств, касающихся предмета, метода, принципов и механизма правового регулирования, что явится прямым свидетельством утраты соответствующим правовым образованием признака комплексности и появления новой отрасли права. В своих дальнейших исследованиях С.В. Поленина приходит, на мой взгляд, к справедливому выводу о том, что отраслям права комплексность вообще не присуща[9, с.34].

А.А. Мамедов полагает, что главным препятствием для построения новых отраслей права, выделенных на основе видов деятельности с учетом особенностей отношений, является то, что предмет правового регулирования в подобных отраслях права неоднороден. Именно поэтому следует согласиться с мнением ученых, высказавшихся в пользу существования не комплексных отраслей права, а в пользу существования комплексных отраслей законодательства[10, с.34].

Кроме того, выделяя ту или иную отрасль права как самостоятельную или же комплексную, нельзя забывать об основном факторе её становления – социальной реальности, отражающей необходимость правового регулирования соответствующих отношений. Именно социальный фактор играет важнейшую и определяющую роль в формировании комплексной структуры рассматриваемой отрасли. Ибо под правом понимается совокупность норм, правил поведения, причем право есть явление объективное, независимо от воли человека отражающее состояние общественных отношений[11, с.1].

Отечественная доктрина исходит из понимания медицинского права как совокупности нормативных актов, определяющих организационные, структурные, общеправовые отношения при оказании лечебно-профилактической помощи людям, проведении санитарно-эпидемиологических мероприятий и иных действий, связанных с деятельностью по охране здоровья граждан[12, с.68]. Т.о., на мой взгляд, происходит подмена понятий, и данному определению более соответствует термин «законодательство об охране здоровья». Ибо определяя медицинское право именно так, автор не разграничивает понятия системы права и системы законодательства применительно к законодательству об охране здоровья, определяя медицинское право через совокупность соответствующих правовых актов. Тогда как медицинское право все же следует понимать в узком смысле и считать предметом его регулирования отношения, складывающиеся в сфере здравоохранения (охраны здоровья населения) между медицинским учреждением и (или) медицинским работником, с одной стороны, и пациентом, с другой, по поводу здоровья последнего. Т.е. его следует рассматривать как регулятор процесса реализации права на медицинскую помощь. Все выходящие за эти рамки общественные отношения в сфере охраны здоровья охватываются более широким понятием законодательства об охране здоровья. С.В. Агиевец также считает медицинское право отраслью права и определяет его через совокупность норм, регулирующих здравоохранительные отношения и тесно связанные с ними иные, в том числе медицинские, отношения в целях обеспечения здоровья нации в интересах государства, общества и граждан[13, с.25], что в свете вышеизложенного довольно спорно.

Белорусские авторы апеллируют преимущественно к определениям и категориям, предложенными их российскими коллегами. Однако не следует забывать об особенностях национальной системы права и сложившихся общественных отношениях, которые, имея свои отличные черты, дают несколько другую окраску понятийному аппарату. Действительно, сложность в определении системно-отраслевой принадлежности норм об охране здоровья существует ввиду их разнородности и разнообразия регулируемых ими отношений. Однако на данном этапе признание медицинского права самостоятельной отраслью белорусской системы права или отнесение медицинского права к комплексному правовому образованию нельзя признать обоснованным. Состав общественных отношений, включающих элементы гражданско-правовых, финансовых, административных и даже конституционных, находит своё отражение в комплексе правовых норм, составляющих межотраслевой правовой институт и образование комплексного законодательства об охране здоровья.

Список использованных источников:

1. Ю.Т. Шарабчиев, Т.В. Дудина. Показатели здоровья в цифрах и фактах: Справочник.- Мн: Книжный дом, 2004.- С.5
2. Большая Медицинская Энциклопедия,- Т.8.- 1978.- С. 356.
3. Е. Шленева. Медицинское право. Предмет отрасли [Электрон. ресурс] / Право и жизнь.- 2000, № 26.-Режим доступа: http://www. pravogizn.h1.ru/KSNews/PIG_3.htm
4. С.В. Агиевец. Медицинское право: Учеб. пособие . – Гродно: ГрГУ, 2003. – 167 с.
5. См.: там же.
6. См.: там же.
7. А.Б. Ипатов. К вопросу о месте страхового права в системе права. //Юрист.- 2005.- №7.- С. 32-35
8. См.: там же.
9. С.В. Поленина. Взаимодействие системы права и системы законодательства в современной России. // Государство и право.- 1999.- № 9.- С. 6.
10. См.: А.Б. Ипатов. Указ. работа.
11. См.: Е. Шленева . Указ. работа.
12. Ю.Т. Шарабчиев, Т.В. Дудина. Новая парадигма здравоохранения и основные направления адекватных реформ.// Медицинские новости.- 2006.-№ 12.- С.68.
13. См.: С.В. Агиевец. Указ. работа. С. 25.