Введение

Актуальность темы. Религия в Италии всегда была неотъемлемой частью жизни итальянского общества. Даже при диктатуре фашистов Муссолини в 1929 году католицизм был признан государственной религией. Государство было официально отделено от церкви в Италии только в 1976 году. Но и теперь подавляющее большинство населения являются глубоко верующими, а авторитет Папы Римского весьма велик. Хотя итальянцев трудно назвать фанатиками, церковь пользуется непререкаемым авторитетом, а религиозные деятели активно участвуют в жизни государства.

Центром католицизма в Италии, конечно же, является Ватикан. Это автономная республика Папы Римского, находящаяся в центре Рима. В настоящее время пост главы Римско-католической церкви занимает Папа Бенедикт XVI. Папы активно участвуют как во внутриполитических процессах Италии, так и имеют определенный вес на международной арене. Отношения государства и католической церкви определены Конкордатом, что отмечено в Конституции Италии 1984 года. Также утверждается, что граждане равноправны вне зависимости от их вероисповедания, а все без исключения представители различных религий имеют право создавать свои организации.

Объектом исследования являются религиозные и полтические коллизии, возникающие в Италии на протяжении ее истории.

Предметом исследования выступают основные периоды истории Италии как библейской страны.

Цель исследования – выявить содержание политических стратегий в отношении комплекса проблем, порождаемых религиозными проблемами, а также охарактеризовать периоды истории Италии как библейской страны.

Для достижения поставленной цели автор решает следующие задачи:

— проследить историю зарождения и развития христианства в Италии;

— проанализировать роль христианства в Италии;

— выявить особенности развития библейской Италии в средние века и новое время.

Теоретико-методологические основы исследования. Методологическую базу работы оставляют историко-генетический и сравнительно-политологический подходы. Первый используется при рассмотрении возникновения и зарождении христианства. Второй подход применяется при сопоставлении основных этапов развития Италии.

Также следует отметить использование системного подхода. В рамках данного подхода общество рассматривается как целостная система взаимосвязанных элементов, а отдельные общественные.

Источниковая база исследования. При написании работы были привлечены следующие группы источников. В работе было использован большое количество монографий и научных статей.

Научная новизна исследования. Значимым элементом новизны данной работы является последовательный анализ автором культурализации Италии. Рассматривая взаимодействие религии и государства, мы определили значение и роль христиантва в Италии, а также исследовали историю Италии с религиозной стороны.

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Раздел 1. История зарождения и развития христианства в Италии

1.1. Предпосылки христианства

Важнейшим явлением в духовной жизни позднеантичного общества было возникновение новой религии — христианства. Его отличительными чертами были пафос сострадания, упование на приход божественного спасителя, вера в посмертное воздаяние и воскресение к новой жизни. Среди предпосылок возникновения новой религии важнейшими были упадок традиционных языческих культов, проникновение в античный мир восточных культов, развитие философских учений, прежде всего стоицизма, особая культурная ситуация на Ближнем Востоке и иудейский мессианизм. Христианство возникает в I в. н. э. в Иудее и в I—II вв. охватывает не только иудейскую диаспору, но и самые различные слои греко-римского населения империи. Параллельно происходит процесс складывания церковной организации.

Если обратиться к содержанию хотя бы Евангелий, то сразу же бросается в глаза их чисто мифологический характер. Основной сюжет Евангелий — история жизни, смерти и воскресения Иисуса из Назарета — типичный миф, сходный с аналогичными мифами восточных религий. Все в этой истории, начиная с чудесного рождения Иисуса от «духа святого» и кончая его воскресением и восшествием на небеса, является плодом религиозного творчества, не имеющего никакого отношения к действительности. К тому же в трактовке отдельных событий между Евангелиями существуют большие расхождения, что исключает возможность, даже в евангельских рамках, дать свободную от противоречий историю возникновения христианства.

Те же самые черты, которыми отличается официальная («каноническая») христианская литература, мы найдем и в той литературе, которая не вошла в список признанных церковью книг («Канон»). Такие произведения, как «Учение 12 апостолов» (Дидахе), «Пастырь» Герма и другие, дают нам некоторый материал для суждения об идеологии раннего христианства, о социальном составе христианских общин и пр., но нисколько не облегчают поиски конкретно-исторических путей возникновения новой религии.

Таким образом, христианская литература в этом вопросе ни в какой мере не может считаться историческим источником. Но отрывочные сведения о раннем христианстве мы находим и у греко-римских писателей I—II вв. н. э.: Тацита, Светония, Иосифа Флавия и других, более поздних. Историческая критика уже давно поставила под вопрос их подлинность. Некоторые из этих свидетельств (например, Иосифа Флавия) являются бесспорной подделкой христианских переписчиков, сделанной для того, чтобы подкрепить новую религию авторитетом известных писателей нехристиан. Другие (данные Светония) слишком отрывочны и неопределенны, чтобы на основании их можно было сделать какие-нибудь выводы [11, c. 46-47].

Более или менее точные сведения о христианстве мы имеем только начиная с конца II в. н. э., когда появляются более достоверные источники. Но в этот период христианство почти совершенно сложилось. На самый же интересный вопрос: как оно возникло? — эти источники ответа нам не дают. Поэтому здесь мы можем высказывать одни только предположения.

Вопрос еще осложняется тем, что происхождение христианства никогда не было чисто «академической» проблемой. Начиная с возникновения новой религии и вплоть до наших дней, вокруг нее кипела острая политическая борьба. На протяжении почти двух тысячелетий христианство использовалось как сильнейшее орудие классовой борьбы, в разные эпохи разными классами и для различных целей. Это отражалось и в науке. В западной научной литературе мы не найдем объективного подхода к христианству. Историки церкви пытались решить вопрос с определенных субъективных позиций, что крайне затрудняло решение не только общих, но и частных проблем.

Легче всего выяснить вопрос о социально-политических и идеологических предпосылках христианства. Оно возникло в I в. н. э., когда после разгрома революционного движения II—I вв. до н. э. низшие слои римского общества были охвачены глубоким отчаянием и апатией. У них отсутствовало ясное классовое сознание, и поэтому не было никаких перспектив, никаких надежд на будущее. Рабы, разорявшееся крестьянство, полунищая городская масса оказались неспособными сломить страшный гнет рабовладельческого Рима. Такое состояние общественной депрессии, упадка, безнадежности, характерное для эпохи реакции первого века империи, было весьма благоприятно для развития религиозных настроений. Эти настроения в первую очередь должны были охватить именно общественные низы. «Где же был выход, — писал Энгельс, — где было спасение для порабощенных, угнетенных и впавших в нищету — выход, общий для всех этих различных групп людей с чуждыми или даже противоположными друг другу интересами? И все же найти такой выход было необходимо для того, чтобы все они оказались охваченными единым великим революционным движением. Такой выход нашелся. Но не в этом мире. При тогдашнем положении вещей выход мог быть лишь в области религии» (Соч., т. 22, с. 483) [12, c. 44].

Христианство и возникло первоначально как своеобразное движение масс, пытающихся в религии найти спасение от окружающей действительности. Конечно, спасение было иллюзорным. Религия не спасала человека, она только играла роль наркотика, притупляющего боль. И однако столь тяжело было положение низших слоев римского общества и столь мала их классовая сознательность, что новая религия в течение двух столетии завоевала империю.

Почему же нужна была новая религия? Разве старые культы греко-римского мира не годились для этой цели? Этот вопрос подводит нас к идеологическим корням христианства. Старая римская религия возникла тогда, когда Рим еще был маленьким городом-государством с населением, которое занималось главным образом сельским хозяйством. Религиозные потребности этого населения хорошо удовлетворялись поклонением родовым и семейным богам, а также мелким божествам природы, «заведывавшим» всем распорядком сельскохозяйственных работ. Позднее римская религия подверглась сильному греческому влиянию. Местные италийские божества — Юпитер, Юнона, Минерва, Диана, Марс — были сопоставлены с греческими богами и приобрели их черты. Однако даже такая эллинизованная религия оставалась наивным политеизмом, соответствующим примитивным общественным отношениям Ранней республики.

После того как в конце Республики под власть Рима перешел весь культурный мир Средиземноморья, после того как Италия испытала глубокие изменения в хозяйственной и социальной жизни, старая религия перестала удовлетворять возросшим религиозным потребностям. Что могли дать пестрому, многоязычному населению, все более и более нуждавшемуся в религиозном утешении, старые официальные боги Рима? Тогда среди широких масс начали распространяться различные восточные верования. На Востоке — в Египте, Вавилонии, Сирии, а также в Греции — издавна существовали мистические, тайные культы. В Египте это были мистерии Озириса и Изиды, в Малой Азии и Сирии — Аттиса и Кибелы, в Вавилонии — Таммуза и Иштари, в Греции — Диониса. Они были связаны с верой в божество, которое умирает и затем воскресает [12, c. 45].

Являясь первоначально формой земледельческой религии, культы умирающего и воскресающего божества в дальнейшем, под влиянием роста социальных противоречий, начали углубляться. Боги земледельческих культов стали приобретать образы богов-избавителей, которые своей смертью искупали грехи человека, а своим воскресением давали ему надежду на бессмертие. Обрядовая сторона этих культов находилась в полном соответствии с их мистическим содержанием. Культы носили тайный характер и были доступны только посвященным. Богослужение было театрализовано с целью сильнее повлиять на воображение верующих. Огромную роль в нем играли музыка, чередование яркого освещения и темноты и пр. Участники мистерий доводили себя до экстаза, до состояния исступления различными способами: постом, головокружительной пляской, музыкой. Тогда им казалось, что они теряют себя, свою личность и сливаются с божеством.

По сравнению с сухой, прозаической римской религией эти восточные культы обладали огромной притягательной силой. Они в изобилии давали тот религиозный дурман, в котором так нуждался дряхлеющий греко-римский мир.

Сходный круг идей и представлений лежал в основе так называемого мессианизма («мессия» по древнееврейски значит «помазанник»). Мессианизм — это религиозное течение, особенно сильно выступавшее в иудейской религии и в иранском культе Митры. Оно исходило из признания греховности мира и слабости человеческой природы, из невозможности для человека спастись собственными силами. Отсюда вера в «мессию», который мыслится как посланник божества, как его воплощение, как сын божий. Иудеи верили в то, что настанет день, когда на земле явится «помазанник божий» и спасет свой народ от римского рабства. Поклонники Митры, особенно те из них, которые принадлежали к низшим слоям населения, ждали, когда придет Митра и очистит греховный мир огнем, после чего на земле наступит царство равенства и справедливости [12, c. 47].

В восточных религиях была еще одна черта, которая привлекала к ним население западной половины империи. Это была вера в единого бога — монотеизм. Зародыши единобожия мы находим во многих восточных верованиях: в древневавилонской и древнеегипетской религиях, в иудаизме, в культе Митры. Монотеизм вырастал на различной почве. Иногда, как, например, в Египте и Вавилонии, он отражал политическую централизацию древневосточной монархии. Для иудеев вера в единого бога Ягве являлась своеобразным орудием сохранения своего племенного единства в борьбе с окружающими их народами. Митра, наконец, служил для персов боевым знаменем их наступления на Переднюю Азию.

Население западной половины империи уже давно не верило в своих старых мелких божков. Они перестали удовлетворять и возросшей религиозной потребности, и изменившимся политическим отношениям. Если политеизм еще подходил к условиям старой Римской республики, то совершенно не годился для монархии. Римская религия пыталась выйти из положения путем развития в сторону монотеизма некоторых культов: Юпитера, Ромы, т. е. богини города Рима, гения (доброго духа) императора. Но эти попытки не привели к серьезным результатам. Все эти культы носили слишком официальный характер и ничего не давали массе. Какое дело до гения императора было задавленному нуждой ремесленнику или рабу-варвару? Монотеизм восточных религий гораздо больше говорил сердцу рядового римлянина I в. н. э., тем более что этот монотеизм был связан с верой в мессию, с надеждой на искупление, с мистическими культами.

На выработку христианского монотеизма большое влияние оказало учение еврейского религиозного философа I в. н. э. Филона Александрийского. С помощью стоицизма и идеалистической философии Платона он переработал наивный монотеизм иудейской религии, придал ему философский характер и очистил его от всех остатков политеизма.

Стоицизм оказал влияние на христианство тремя моментами: своим учением о божественном разуме, управляющем миром, концепцией нравственного долга, выполнение которого обязательно для человека, и учением о равенстве всех людей.

В процессе формирования христианство испытало также сильное влияние гностицизма (от греческого слова «гносис» — знание). Это было синкретическое религиозно-философское течение, сформировавшееся ко II в. н. э. из самых разнообразных элементов античной религии и философии. Оно отражало, по-видимому, идеологию торговых городских слоев. Сущность учения гностиков сводилась к тому, что человек путем мистического познания (гносиса), подготовленного умерщвлением плоти, чистотой, воздержанием, может постичь божественную сущность мира. Материальный мир греховен и представляет результат отпадения от бога. Конечной целью мирового процесса является слияние мира с богом. Это выполнит логос (разум), который христианские гностики отождествляли с Христом. На этой схеме гностицизм строил сложную и фантастическую систему, где элементы античной идеалистической философии сливались с учениями различных восточных религий.

Христианство во II в. принуждено было выдержать с гностицизмом ожесточенную борьбу, так как он проник внутрь христианской церкви, где и развивался в качестве одной из первых ересей. Но, разгромив гностицизм, христианство должно было принять много гностических элементов в свою догматику и культ.

Религиозные настроения низов римского общества начала нашей эры ярко выступают в своеобразных произведениях, известных под названием сивиллиных пророчеств. Большинство их приписывали древней пророчице Сивилле из г. Кум в Италии. В действительности это произведения безымянного народного творчества; они для нас тем более ценны как показатель общественных настроений.

Для сивиллиных пророчеств характерны мессианские чаяния, пронизанные социальными моментами. Они рисуют грозную картину страшного суда. Сын божий явится во всей своей славе и учинит суд над живыми и мертвыми. Все общественные отношения будут перевернуты: господа превратятся в рабов, а рабы станут господами. Пророчества переполнены нападками на Рим, на имущественное неравенство, на богачей.

Весь этот круг идей, которые уже в I в. н. э. получили широкое распространение среди населения империи, сводился к нескольким основным моментам: бог один; мир погряз во зле и может спастись только божественной помощью; бог, воплотившийся в человеке, своей смертью искупает грехи человечества; в день последнего суда добро восторжествует в преображенном мире, а зло будет наказано; все люди равны и должны любить друг друга [5, c. 62-63].

1.2. Возникновение христианства и его распространение

Сумма этих представлений и составляла идеологическое содержание хри-стианства. Последнее как самостоятельное течение, по-видимому, начало оформляться к середине I в. н. э. Оно постепенно стало отделяться от других восточных культов и приобрело собственные организационные формы. Это произошло раньше всего в городах восточной половины империи, в Малой Азии, Сирии, Египте, откуда новая религия быстро перекинулась на Запад.

Самый ранний памятник христианской литературы — «Апокалипсис» Иоанна — адресован семи малоазийским христианским общинам. Связь раннего христианства с иудейством заставляет предположить, что новая религия впервые начала оформляться среди еврейских общин крупных городов Востока. Перенесение места возникновения христианства в Палестину (в частности, в отсталую Галилею) является результатом позднейших конструкций.

Однако, возникнув в иудейской среде, христианство быстро начало впитывать в себя наиболее общие религиозные представления эпохи, порвало с иудейством и стало совершенно новой религией, носящей универсальный характер. Причиной быстрого распространения христианства являлось не только то, что оно сумело удачно объединить все основные религиозные идеи своей эпохи и придать им наиболее общий характер, свободный от всех местных особенностей. Успехи новой религии не в меньшей степени были вызваны ее организационными формами. Христиане в каждом городе составляли общину верующих. Это было не только объединение единоверцев, но и своеобразный союз взаимопомощи и благотворительности. Так как большинство членов общины первоначально принад-лежало к неимущим и малоимущим слоям городского населения, то этот момент играл огромную роль. В каждой общине существовала касса, из средств которой раздавались пособия и устраивались общие трапезы. Эта касса пополнялась за счет взносов.

Идеология, господствовавшая в ранних христианских общинах, была идеологией социальных низов, напоминающей настроения сивиллиных пророчеств: уравнительные стремления, нападки на богатых, восхваление бедности, ненависть к всеобщему угнетателю — Риму [5, c. 66].

В науке по проблеме возникновения христианства традиционно существует две школы — мифологическая и историческая. С. И. Ковалев был сторонником мифологической школы. Для полноты представлений по данному вопросу необходимо познакомиться с точкой зрения и аргументами другого направления.

Дискуссия между двумя школами разворачивается вокруг проблемы историчности центрального персонажа христианской традиции—Иисуса Христа: мифологическая школа отрицает его историчность, историческая — признает, и спор ведется уже в течение двух веков. Круг источников, относящихся к этой теме, включает две главные группы — новозаветные сочинения и произведения античных языческих писателей. Образ Иисуса Христа в новозаветной традиции сложен. В Откровении Иоанна облик Христа абстрактен, только в евангелиях идея и образ христианского мессии предстают совершенно разработанными: здесь прослеживается вся земная жизнь Иисуса Христа от рождения до смерти на кресте и воскресения. Главными же аргументами в пользу историчности Иисуса Христа являются данные античных языческих писателей. «В этой группе источников первое и важнейшее место принадлежит сочинениям иудейского историка Иосифа Флавия, творчество которого падает на вторую половину I в. н. э., время, прямо совпадавшее с возникновением христианского движения или, во всяком случае, недалеко отстоявшее от него. Флавий дважды свидетельствует об Иисусе Христе. В «Иудейских древностях», рассказывая о ряде бедствий, постигших Иудею в то время, когда в Риме был императором Тиберий, а наместником в Иудее — Понтий Пилат (управление последнего датируется приблизительно с 27 по 37 год), Флавий упоминает о казни Христа: «Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любил его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нем и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. И поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по его имени» (XVIII, 3, 3, пер. Г. Г. Генкеля). Второй раз об Иисусе Христе упоминается Флавием в тех же «Иудейских древностях» в связи с рассказом о событиях времен Нерона. Характеризуя самоуправство и жестокость одного из иерусалимских первосвященников Анана Младшего, историк упоминает и о таком факте: «Он (Анан) собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями» (XX, 9, 1). [5, c. 78]

Первый отрывок — самое знаменитое место в античной языческой традиции о Христе. Он вызвал огромную полемику в научной литературе Нового времени. Критическое направление, отвергавшее историческое существование Иисуса Христа, объявило этот отрывок (как, впрочем, и другие свидетельства о Христе у ранних античных писателей) неподлинным, видя в нем позднейшую вставку какого-либо христианского переписчика или редактора. И действительно, при ближайшем рассмотрении в рассказе Флавия бросаются в глаза такие детали, которые странно выглядят у писателя, бывшего правоверным иудеем, и потому возбуждают сомнения в подлинности свидетельства. Это касается оговорки о том, что Иисуса едва ли можно было считать человеком, утверждения, что он именно и был мессией — Христом, а более всего — заявления о его воскресении после смерти. В противоположность этому второй отрывок, где упоминается об Иакове, брате Иисуса Христа, не вызывает никаких подозрений, и это заставляет с осторожностью отнестись к решению вопроса о подлинности первого. Быть может, правильнее было бы, не отрицая подлинности свидетельства в целом, признать здесь наличие некоторой последующей христианской обработки, которая и придала рассказу Флавия флер благочестия в христианском духе. Но даже если, как мы сейчас допустили, оба свидетельства Флавия об Иисусе Христе в целом являются подлинными, то это еще не значит, что они обладают силой первоисточника. В любом случае нельзя исключить возможности того, что Флавий опирался на уже существующую христианскую традицию. Как человек любознательный, живо интересовавшийся современным религиозным движением в Иудее, как вдумчивый историк и писатель, внимательно изучавший все доступные ему материалы, он не мог пройти мимо христианских свидетельств о творцах их веры, в чем бы эти свидетельства ни заключались — в письменных ли сочинениях или устном предании».

Свидетельства других античных авторов — Плиния Младшего, Тацита и Светония — не имеют решающего значения. Исходя из всего вышеизложенного нужно признать, что существование двух различных научных направлений в вопросе возникновения христианства правомерно [11, c. 95-96].

Раздел 2. Историческая роль христианства в Италии

2.1. Развитие христианства ІІ—ІІІ вв.

Впрочем, из-за характера источников мы плохо знаем христианство I в. Сквозь массу мифологического и легендарного материала с трудом лишь просматриваются его общие черты. Иначе в этом отношении обстоит дело с христианством II—III вв. Его мы знаем лучше, так как в нашем распоряжении находятся более достоверные источники. Разбирая их, мы видим, что в христианских общинах второй половины II в. уже преобладало среднее городское население: купцы, ремесленники, землевладельцы и другие имущие элементы. Приток этих слоев в христианские общины объясняется двумя причинами. Во-первых, кризис идеологии охватывал все более широкие круги римского общества. Рост скептицизма и неверия сопровождался усилением религиозных настроений, увлечением магией, восточными культами, мистикой и пр. Одна и та же эпоха породила и Лукиана и Апулея. Во-вторых, принадлежность к христианам во II в. оказывалась даже выгодна с экономической точки зрения. Общины были разбросаны во всех крупных городах империи и поддерживали друг с другом тесную связь. Это создавало большие удобства для торговцев и ремесленников, что особенно сказалось во второй половине II в., когда кризис всего больнее ударил именно по этим слоям.

Изменение социального состава общин во II в. отразилось на их идеологии и организации. Приток имущих элементов постепенно оттесняет на задний план бедноту. С настроениями сивиллиных пророчеств начинают бороться. В христианской литературе II в., правда, еще встречаются выпады против богатых и государства, но они все более и более заглушаются другими тенденциями. На смену формулам раннего христианства — «легче канату пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство божие», «нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного; но все и во всем Христос» — появляются совершенно иные: «вы же, слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым», «воздайте цезарево цезарю, а божие — богу» и т. п. [12, c. 113-114]

Меняется и организация христианских общин. Она начинает приобретать более прочный характер. В общинах I в. руководство принадлежало странствующим проповедникам, пророкам и апостолам, создававшим новое учение и разносившим его по городам империи. Это были представители бедноты и рабов, настроенные весьма экзальтированно. Они предсказывали второе пришествие Христа, призывали к покаянию и разделу имуществ. Но когда в христианстве стали брать верх зажиточные слои, подобного рода идеология сделалась слишком опасной. С «пророчеством» начинают бороться как на организационной, так и на идейной почве. Управление общинами переходит в руки постоянных должностных лиц, выбираемых из членов данной общины и принадлежащих к ее имущей части. Это пресвитеры (старейшины), диаконы (служители), епископы (администраторы). Они берут в свои руки все дела общин и наводят в них «порядок» в интересах имущих. Уравнительная практика (разделы имуществ, общественное питание) сокращается, все более и более заменяясь простой благотворительностью.

С другой стороны, подвергается обработке и христианская литература. Оттуда тщательно вытравляется вся идеология сивиллиных пророчеств с ее антисобственническими и антигосударственными тенденциями. Именно теперь вырабатывается список канонических книг. В них идеология раннего христианства почти совершенно не чувствуется. Вся «пророческая» литература попадает в число апокрифических, т. е. «подложных» книг.

В III в. процесс идет еще дальше. Кризис бросает в объятия новой религии все более широкие слои римского общества, вплоть до крупных собственников. Принятие ими христианства происходит тем легче, что прежняя религия рабов и бедноты потеряла свою былую оппозиционность и перешла на службу к господствующим классам. В III в. окончательно складывается общая церковная организация для всей империи. Епископы становятся во главе общин, подчиняя себе всех остальных должностных лиц. Руководящую роль в церкви начинают играть епископы крупных городов империи. Появляется церковная иерархия, построенная по монархическому принципу. В конце III и начале IV в. на высших церковных постах сидят богатые землевладельцы, купцы и ростовщики. Среди христиан мы видим крупных представителей имперской бюрократии, членов императорской семьи. Христианская церковь окончательно аристократизируется [6, c. 96-97].

2.2. Преследования христиан в Италии

В  III в. церковь испытала первые крупные преследования со стороны государства. Все известия о гонениях на христиан до III в., по-видимому, вымышлены (например, знаменитое гонение при Нероне) или сильно преувеличены. Впоследствии, когда церковь была легализована, христианам было выгодно изображать себя post factum мучениками за веру. Тогда и родились бесчисленные легенды о гонениях. В действительности гонений было гораздо меньше и они не отличались той жестокостью, как это обычно изображается в церковной истории.

Но, во всяком случае, в III и в начале IV в. в разных местах империи имели место довольно крупные преследования христиан. Это было связано с обострением социально-политической обстановки.

Христианство, конечно, никогда не было революционным течением. Наоборот, оно гасило революционную энергию масс, направляя ее по иному руслу. Оно подменяло реальную борьбу во имя земных целей иллюзорными надеждами на сверхчеловеческую помощь и загробное воздаяние. Но в раннем христианстве были, по крайней мере, кое-какие моменты, направленные против существующего строя. В III в. и эти элементы почти совершенно исчезли. Однако римское правительство продолжало по-старому рассматривать христианство как тайную, подпольную секту. В борьбе с оппозиционными движениями оно не всегда разбиралось в действительном положении вещей и легко могло принять христиан за бунтовщиков, тем более что в некоторых случаях христиане сами давали к этому повод. Так, они отказывались приносить жертвы богам, поклоняться гению императора, служить в войсках. Это создавало вокруг них атмосферу подозрительности и в кризисной ситуации легко могло вызвать преследования. К этому нужно добавить, что церковь и многие ее представители в III в. были очень богаты. Практика конфискаций, столь распространенная в III в., могла здесь найти хорошее применение. И действительно, мы видим, что целью всех гонений III—IV вв. (при Деции, Валериане, Диоклециане) являлось не столько преследование тех или иных лиц, сколько конфискация их имуществ.

Последним наиболее крупным гонением были преследования христиан при Диоклециане (303—304 гг.). Это была последняя попытка открытой силой сломить новую религию. Из этой попытки ничего не вышло, так как 10 лет спустя Константин и Лициний легализовали христианство.

Почему государство признало церковь? Здесь прежде всего действовали соображения политического порядка. К IV в. христианская церковь превратилась в сильнейшую организацию, в своеобразное «государство в государстве», охватывавшее почти всю империю. Она владела огромными богатствами, насчитывала в своих рядах большое количество высших чиновников, военных, крупных земельных собственников и подавляющую массу торгово-промышленного населения городов. Она обладала мощным аппаратом управления, не уступавшим имперской бюрократии. При таких условиях признать церковь означало для государства найти новую социальную опору. Это было особенно важно для домината при его стремлении создать крепкую власть. Преследования 303—304 гг. были основаны на недоразумении и, как мы уже говорили, объясняются только тем, что Диоклециан был еще тесно связан с III в. Константин же был свободен от этих старых традиций и мог подойти к христианству более объективно и трезво [16, c. 35-36].

Однако в признании христианства есть еще одна сторона, более существенная, чем непосредственные соображения политического порядка. Эту сторону, конечно, никто из людей IV в. не понимал сколько-нибудь ясно и отчетливо. Она видна только нам, спустя 1500 лет. В чем состояло историческое значение христианства? Почему оно победило старые языческие религии, старое античное мировоззрение? Не только потому, что христианство сумело соединить в себе разрозненные религиозные представления эпохи и таким путем попасть в тон общественному настроению; не только потому, что христианство создало удачную организационную форму общины (аналогичные организации мы находим и в других восточных религиях, например, в митраизме). Победа христианства и ее всемирноисторическое значение объясняется тем, что в нем впервые выступает зародыш нового мировоззрения. Подобно тому, как колоны, по выражению Энгельса, были «предшественниками средневековых крепостных» (Соч., т. 21.ю с. 148), так римское христианство явилось предком средневекового христианства. Колонат был продуктом распада латифундиального рабовладельческого хозяйства. В известном смысле он явился переходной ступенью к мелкому индивидуальному хозяйству средневекового крепостного, формы более прогрессивной, чем рабовладельческая система. Христианство также было продуктом распада языческого мировоззрения и также являлось более высокой формой. То новое, что оно несло в себе, было освобождение личности, скованной религией полиса и его моралью. Пусть это освобождение носило неполный и односторонний характер: характер морального совершенствования человека, его личной связи с богом, его личной ответственности за грехи. Тем не менее в длительном историческом процессе освобождения индивидуума это был огромный шаг вперед. Вот почему христианство нельзя было остановить никакими преследованиями. Признание его Константином было поэтому не только разумной политической мерой, вызванной конкретной обстановкой начала IV в.: признание христианства явилось исторической необходимостью.

2.3. Ереси

Легализация христианской церкви была выгодна обеим сторонам — церкви, во всяком случае, не меньше, чем государству. Помимо непосредственных выгод легальности признание государством давало церковным верхам оружие для внутренней борьбы. К IV в. в церкви стало очень неспокойно. Усиление собственнических элементов, укрепление церковного аппарата, аристократизация всей идеологии христианства неизбежно должны были вызвать резкую оппозицию церковных низов. Как ни старались замазать первоначальный плебейский дух христианства, пропасть между тем, о чем учили с церковной кафедры, и тем, что видели в действительности, была слишком велика: с одной стороны — сытый и довольный «клир», «братья» из аристократии, ростовщиков и крупных землевладельцев, с другой — те же «братья во Христе», нищие и полуголодные массы городского и сельского плебса.

Христианство, повторяем, никогда не было и по своей природе не могло быть революционным течением. Но общий кризис античного мира не мог не отразиться в нем. Резкое обострение социальных противоречий, сказавшееся в империи с конца II в. н. э., проявилось и в христианстве. Там процесс в большой степени ускорялся аристократизацией церкви, создававшей свои, внутрицерковные противоречия.

На этой почве родились так называемые ереси, течения в христианстве, враждебные правившим церковным кругам и господствовавшим в церкви взглядам. Они отражали главным образом идеологию христианских низов — рабов, колонов, городской бедноты, отчасти настроения средней городской прослойки. В отдельных случаях в ересях проявлялась борьба за власть различных групп церковной иерархии.

Кроме гностицизма, одной из первых ересей был монтанизм (от имени «пророка» Монтана). Это было учение, выступившее в конце II в. против «обмирщения» христианства, против примирения с государством, против церковных имуществ и т. д. Монтанисты ожидали немедленного пришествия Христа и страшного суда, а поэтому отрицали земные блага и вели аскетический образ жизни. Они резко протестовали против всякого компромисса с языческим государством, к чему подчас была склонна имущая прослойка христианских общин. Этот оппортунизм особенно проявлялся во время гонений, когда множество христиан отрекалось от новой религии, обычно для вида и на время. В такие моменты монтанизм особенно усиливался, объединяя в своих рядах всех непримиримых.

Так, во времена гонений при Деции и особенно при Диоклециане, монтанизм процветал в Северной Африке. Он принял там название донатизма, от имени епископа Доната, главы непримиримых. Раскол дошел до того, что в Северной Африке образовалось две церкви: донатистская и ортодоксальная (правоверная).

В некоторой связи с донатизмом стояло выступление североафриканских рабов и колонов, известное под названием движения агонистиков, или циркумцеллионов. Агонистиками («борцами за правую веру»), называли себя они сами; циркумцеллионами («бродягами»), называли их противники. Движение особенно сильно развернулось в 40-х гг. IV в. Агонис-тики в своей церковной программе выступали на защиту донатистской церкви. Что же касается их социальной практики, то она состояла в поджогах и разграблениях усадеб, в избиениях богатых землевладельцев, в освобождении рабов, колонов и должников. Движение носило настолько радикальный характер, что руководство донатистской церковью отмежевалось от него. Римские войска дважды наносили поражение агонистикам, после чего движение пошло на убыль, но в какой-то степени держалось в Африке до самого начала V в. [5, c. 345-347]

Самой сильной и самой опасной для церкви ересью IV в. оказалось арианство. Его основателем был Арий, священник из Александрии. Сущность его учения состояла в том, что Сын Божий сотворен Богом Отцом, а поэтому ниже его. Ортодоксальное же течение утверждало, что все три лица троицы единосущны, вечны и поэтому равны. Вокруг этого расхождения закипели ожесточенные споры. Под знаменем арианства скоро собрались все элементы, недовольные церковными порядками. Мало того, арианство объединило остатки разгромленной языческой идеологии и пыталось завоевать христианство на его же почве и его же оружи-ем . Арианство проникло к варварам, и под его флагом велась борьба против империи.

В обстановке внутренней борьбы церковным верхам была чрезвычайно важна помощь государства. Константин признал христианство не для того, чтобы безучастно смотреть на раздиравшие церковь споры. Ему была нужна церковь сильная, т. е. единая. Вот почему он принимает энергичное участие в борьбе на стороне господствующего течения. Когда в 325 г. собрался церковный съезд в Никее (Никейский собор) для обсуждения арианской ереси, император на нем председательствовал и встал на точку зрения противника Ария, александрийского епископа Афанасия. В принятом на съезде «символе веры» арианство было осуждено.

Никейский собор имел большое значение для христианства и в организационном отношении. Это было первое общее собрание представителей христианского движения, на котором окончательно оформилась структура церкви.

Раздел 3. Развитие библейской Италии в средние века и новое время

3.1. Папство и Рим

Средняя Италия делилась на две крупные области: Папское государство и Тоскану.

Папские владения охватывали в целом малоразвитые в экономическом отношении районы: Романью, Марку, Умбрию, Кампанию. Сюда же входили и некоторые сравнительно крупные города — Феррара, Болонья. Из этих разнородных, практически самостоятельных коммун, феодальных владений, церковных земель папство неоднократно пыталось в XIV—XV вв. создать крепкое государство, что не имело под собой ни экономической почвы, ни достаточных политических основ.

В центре папских владений был Рим — неповторимый и непохожий на все прочие итальянские, да и европейские города. Он жил, в сущности, двойной жизнью — как крупный город со своими местными интересами, торговлей, цехами, коммуной (ведущей непрерывную борьбу с феодальными родами) и как центр католицизма, столица христианского Запада, с многочисленным духовенством, постоянными паломниками, торжественными церемониями, коронациями императоров и т. д. Паломничества, особенно в юбилейные годы, начиная с 1300 г. (потом они повторялись 50, а то и каждые 25 лет), приносили немалые доходы римлянам, но отвлекали их от производительного труда, приучая к легкой наживе.

На рубеже XIII—XIV столетий папство в лице Бонифация VIII (1294—1303) еще раз попыталось вернуть себе первенствующее положение в Европе. Однако это стремление встретило решительный отпор со стороны крепнущей французской монархии, и после Бонифация ни один из его преемников не посмел продолжать подобную политику. Больше того, папство подпало под влияние французских королей, и в 1308 г. Климент V, француз по происхождению, перенес свою резиденцию в Авиньон, где папы оставались почти 70 лет (1308—1377).

Анархия и феодальные усобицы усилились в «вечном городе»; уменьшились и доходы римлян. Не внесли существенных изменений походы германских императоров в Италию и их коронация в Риме— Генриха VII (1310—1313) и Людвика Баварского (1328). Из далекого Авиньона папы то поддерживали римскую коммуну, то играли на противоречиях между римскими феодалами—Колонна, Орсини, Савелли. Попытка укрепить власть коммуны над городом, предпринятая в 1312 г. народным капитаном Арлотти Стефанески, потерпела крах. Воспользовавшись пребыванием пап в Авиньоне, феодальные властители Папской области пытались сколотить карликовые тиранистические государства.

Таковы графы Монтефельтро, с XIII в. владевшие в качестве феода Урбино, городом Северной Марки. С 1443 г. Монтефельтро получили от папы титул герцогов Урбино. Храбрые и воинственные кондотьеры, синьоры Урбино много средств тратили на строительство и украшение города. При дворе герцогов Урбннских процветали искусства: он был прибежищем для Рафаэля и Браманте. Другая видная фамилия—Малатеста, гвельфской ориентации, получив должность подеста, укрепилась в Римини, а затем в Фано и Сеннгалье. Используя затруднения папства, Малатеста в 40-х годах XIV в. стали захватывать земли в Анконской Марке, но их экспансию пресекли войска кардинала Альборноза (1353—1360). С середины XIV в. Малатеста в качестве кондотьеров служили Висконти, мало заботясь об устройстве своих земель [3, c.24].

Одним из выдающихся синьоров XV в. был Сиджнзмондо Малатеста (1417—1463). Храбрый военачальник, деливший с солдатами трудности в походе, выносливый и неутомимый, человек неукротимого темперамента и страстей, Сиджнзмондо сочетал жестокость и грубость с большой образованностью и любовью к искусству. Уже в 18 лет он стал командующим папским войском в Романье и Анконской Марке. На службе Венеции он сражался с турками. Вместе с тем Сиджизмоидо много времени уделял украшению Римини и накануне сражения под Сиеной мог решать с Леоном Баттиста Альберти вопрос об архитектуре собора Сан-Франческо. Отчаявшись отстоять свои владения от папских притязаний, он собирался собственноручно заколоть папу кинжалом.

На территории церковного государства устанавливали свою власть и другие тираны, укреплявшиеся в мелких городах: Полента в Равенне, Манфреди в Фаэнце, Орделаффн в Форли и т. д. Ожесточенная борьба властителей между собою обескровливала Папскую область и причиняла ей огромный вред.

Все эти режимы, нельзя, по-видимому, называть «синьориями». Они возникли в городах, не являвшихся развитыми торгово-ремесленнымн центрами, в них не наблюдалось ярко выраженной борьбы городских сословий, сложившейся коммунальной организации, на базе которой зарождались синьории. Скорее это были типично феодальные княжества, основатели которых использовали ослабление папства для увеличения своих доменов.

В 1378 г. начался раскол в католической церкви («великая схизма»), когда во главе ее оказались сразу два, а позднее даже три папы, избранные кардиналами различной политической ориентации Церковный раскол, прекратившийся лишь в 1417 г., после Констанцского собора, пагубно сказался на положении Италии и особенно Рима. Папы занимались междоусобной борьбой, втянув в нее не только итальянских, но и европейских государей. В Италию вторгаются французские претенденты; Рим неоднократно занимают и грабят войска неаполитанского короля Владислава. В городе — запустение и упадок; в 1411 г. в саду папской резиденции встречались волки.

Известный перелом наблюдается по окончании схизмы. Укрепление национальных государств в Европе окончательно подорвало политические претензии папства; схизма поколебала и его религиозный авторитет. В частности, понтификат Иоанна XXIII (1410—1415), прославившегося своими преступлениями и развратом, отнюдь не способствовал популярности высшего духовенства.

К середине XV в. папы, отвечая новым веяниям, выступают как меценаты, покровительствуют искусству, строительству дворцов и церквей, привлекают к своему двору гуманистов (Поджо Браччолини, Леонардо Брунн, Пьетро Аретино, Флавии Бьондо и др.). Особенно прославились своими гуманистическими симпатиями Николай V (1447-1455) и Пий II (1458—1464). Религиозные вопросы в политике этих пап занимали второстепенное место [15, c. 64-65].

3.2. Взаимосвязь государства и религии в Италии

Объединение Италии (1860-1870) вызвало серьезный кризис в отношениях между Католической церковью и новым государством.   Либеральные   правительства   Кавура   и   его преемников начали процесс секуляризации учреждений и общественной жизни. Этот процесс выражался в введении обязательного гражданского брака (1865), запрете католического религиозного образования в государственных школах (1877), реформе уголовных законов, защищающих религию (1890). Подобные изменения наталкивались на сопротивление церковной иерархии, которая была, кроме того, озабочена мерами, имеющими целью ослабить экономическую власть церкви, особенно путем упразднения определенных церковных организаций и конфискации их собственности в 1866 и 1867 гг. Тот факт, что объединение Италии было достигнуто посредством разрушения светской власти папства посредством, захвата Рима в сентябре 1870 г. усилил враждебность многих католиков по отношению к Королевству Италии, которое обвинялось в попытке отобрать у папы и церкви их собственность. В целом умеренная политика итальянского правительства, особенно после опубликования Закона о гарантиях в 1871 г., постепенно снижала напряжение в церковно-государственных отношениях, которые были в дальнейшем улучшены более гибким подходом папы Льва XIII (1878-1903) и Джованни Джиолити, руководившим итальянской политикой в первые пятнадцать лет XX в. Однако начало Первой мировой войны помешало восстановлению дружественных отношений с конкретными результатами. Вслед за войной фашистская партия, которая была у власти с 1922 г. до конца Второй мировой войны, инициировала политику примирения с Католической церковью, кульминацией чего было подписание Латеранских договоров в 1929 г. Они разрешили «Римский вопрос» (конфликт между папой и итальянским государством о суверенитете Рима) путем создания Государства Ватикан. Договоры также возродили некоторые церковные привилегии — в брачных и экономических вопросах и в области религиозного образования в государственных школах — которые были утрачены во время либерального периода [17, c. 60-61].

Республиканская конституция 1948 г. сформировала основу для ревизии тех положений Латеранского конкордата, которые были малосовместимы с конституционными принципами свободы и равенства в религиозных вопросах. Однако по ряду национальных и международных причин реформы итальянского церковного права не могли быть инициированы до 1980-х гг. — до тех пор, пока процесс секуляризации глубоко не изменил итальянское общество (самым важным результатом этого процесса в области законодательства было введение разводов в 1970 г. и легализация абортов в 1978 г.).

Фундаментальные положения итальянского церковного права содержатся в Конституции и имеют целью, с одной стороны, гарантировать свободу и равенство индивида в религиозных вопросах, а с другой — гарантировать систему сотрудничества между государством и религиозными деноминациями.

Ст. 19 Конституции декларирует что «каждый человек имеет право свободно исповедовать свои религиозные верования в любой возможной форме, индивидуально или совместно с другими, пропагандировать их и совершать богослужения в частном порядке или публично, за исключением обрядов, противных добрым нравам». Ст. 3 (1) подтверждает, «что все граждане имеют одинаковое общественное достоинство и равны перед законом без различия пола, расы, языка, религии, политических убеждений, личного и общественного положения».

Как уже было указано, итальянская система церковного права состоит из двух частей. С одной стороны она имеет целью гарантировать каждому (включая неграждан) религиозную свободу и равенство. Доминирующая интерпретация термина «религия» распространяет гарантии, предусмотренные ст. 3 и 19 на исповедание атеистических или агностических верований. С точки зрения личных прав на религиозную свободу и равенство  итальянский правовой порядок соответствует основным положениям международного права в этой сфере и принципам, содержащимся в конституциях других западных стран.

Введение специальных правил, позволяющих отказываться от военной службы (1972) и (это касается медицинских работников) от участия в производстве абортов (1978), способствовали разрешению некоторых важных проблем религиозной свободы. Другие проблемы, однако, остаются нерешенными. Основные проблемы вызваны деятельностью религиозных групп, которые возникли в Италии сравнительно недавно. Некоторые дела, связаны с отказом от медицинского лечения (доминирующий подход в юриспруденции признает возможность отказа от любого медицинского лечения, которое по закону не является обязательным до тех пор, пока отказ, напр., от переливания крови, не подвергает опасности жизнь другого лица) или с отказом от работы по религиозным праздникам (это право предоставляется только последователям деноминаций, которые заключили соглашение с итальянским государством; остальные, включая мусульман, не пользуются таким правом).

В дополнение к этим положениям, затрагивающим личные свободы, существуют некоторые положения, касающиеся правового статуса деноминаций. Ст. 8 (1) утверждает, что «все религиозные исповедания в равной мере свободны перед законом». Далее статья содержит положения, затрагивающие религиозные меньшинства: «Некатолические деноминации имеют право создавать свои организации согласно своим уставам в той мере, в какой это не противоречит итальянскому правовому порядку. Их отношения с государством определяются законом на основе соглашений с органами, представляющими эти деноминации». Специальное регулирование, однако, применяется к Католической церкви в соответствии со ст. 7: «Государство и Католическая церковь независимы и суверенны в своих сферах деятельности. Их отношения регулируются Латеранскими соглашениями. Изменения этих соглашений, принятые обеими сторонами, не требуют какой-либо процедуры по пересмотру Конституции». Наконец, ст. 20, адресованная всем деноминациям, устанавливает, что «церковный характер и религиозные или богослужебные цели общества или учреждения не могут быть поводом для специальных законодательных ограничений или специальных фискальных мер в отношении образования этих обществ и учреждений, их юридической правоспособности и любой формы деятельности».

В соответствии со ст. 7, между государством и Католической церковью в 1984 г. было заключено Соглашение Вилла Мадама (Villa Madama), заменившее Латеранский конкордат 1929 г. За этим Соглашением последовала серия специальных   соглашений,   наиболее   важные   из   которых касались регулирования деятельности церковных организаций и собственности (1984), католического религиозного образования в государственных школах (1985), защиты культурного и религиозного наследия (1996) и пастырского попечительства в полицейских органах (1999). В соответствии со ст. 8 (3) были заключены соглашения (intese) между итальянским государством и вальденсами (Tavola Valdese) (1984), церквами адвентистов Седьмого Дня (1986), пятидесятнической церковью «Ассамблея Божия» (1986), Союзом иудейских общин (1987), Союзом евангелических христиан-баптистов (1993) и с Лютеранской церковью (1996). Два последующих соглашения с конгрегацией Свидетелей Иеговы и Буддистским союзом были подписаны в 2000 г., но до сих пор не одобрены Парламентом [13, c.51-52].

3.3. Церковь и культура

В Италии нет теологических факультетов в государственных университетах. Нет особых проблем и в отношении права деноминаций создавать школы или другие образовательные учреждения различных уровней и типов: такое право предоставляется любым частным лицам согласно ст. 33 Конституции. И положения Соглашения Вилла Мадама, и соглашения с другими деноминациями просто повторяют это правило. Длительное время частные школы (включая школы религиозных деноминаций) не получали финансовой поддержки со стороны государства, но в 2000 г. новый закон установил, что семьи, направляющие своих детей в частные школы, признаваемые государством, имеют право на частичное возмещение своих расходов.

В сфере образования, дискуссия сконцентрирована в основном на вопросе религиозного образования в государственных школах. По этому вопросу существует четкое различие между положениями, применяемыми к Католической церкви, и теми, что применяются к другим деноминациям. Соглашение Вилла Мадама оговаривает, что в детских садах и начальной школе религиозное образование составляет два часа в неделю, а в старших классах — один час в неделю; никакое религиозное образование не предоставляется в университетах. Государство несет полную финансовую ответственность за католическое религиозное образование.

Каждый год при наборе учеников или при окончании средней школы, которая обычно завершается в 13 лет, родители должны заявить, намереваются ли ученики принимать участие в уроках католического образования. Если они отказываются, ученики могут изучать другие предметы в это время или могут покинуть школьный участок. Это право гарантировано ученикам решением № 13 Конституционного суда в 1991 г. после долгого конфликта.

Для религиозного образования учителей выбирает правящий епископ из списка лиц, имеющих соответствующие сертификаты, подтверждающие их квалификацию в теологии и церковных дисциплинах и успешно сдавших экзамены. Кроме того, эти лица должны быть признаны церковными властями в лице правящего епископа, который предоставляет письменное подтверждение, свидетельствующее о том, что они подходят для того, чтобы преподавать религиозные предметы. Если это подтверждение отозвано, лицо должно прекратить преподавать католическую религию и ему будет поручено преподавание других предметов (если оно обладает квалификацией для такого преподавания) или ему будет предложена другая работа.

Программа для католического религиозного образования устанавливается соглашением между Министерством общественного образования и председателем итальянской Епископской конференции для каждого типа школ. Учебники должны быть снабжены nihil obstat Епископской конференции и епископа той епархии, в которой расположена школа, где будут использоваться учебники.

Шесть деноминаций, которые имеют соглашение с итальянским государством, могут направлять своих учителей в государственные школы, если ученики, их родители или школьная администрация обратились с просьбой о предоставлении уроков определенной религии (напр., иудаизма) или уроков по изучению «феномена религии и ее последствий» в целом (как говорится об этом в ст. 10 Соглашения с вальденсами). Организация этих уроков производится по соглашению компетентных школьных властей и представителей деноминаций, в то время как финансовое бремя возлагается на деноминацию. Деноминации, которые не заключили соглашения, не имеют права направлять своих представителей в государственные школы.

Соглашения между деноминациями некоторых религиозных меньшинств и итальянским государством также содержат важные положения, исключающие формы «разбросанного» религиозного обучения под прикрытием других предметов и запрещающие принуждение учеников к участию в религиозных действиях и церемониях. Это привело к проблемам совместимости некоторой традиционно широко распространенной практики в государственных школах с положениями соглашений. Речь идет, напр., о благословении школьных комнат (которое осуществляет раз в году член католического духовенства), об участии учеников в религиозных церемониях во время школьных часов (обычно мессы, совершаемые по католическим обрядам) и о встречах учеников с епископом по случаю пастырского визита. Декрет министра общественного образования (1992), предоставляющий право коллегиальным органам школы решать такие вопросы, установил, что участие учеников является добровольным, но суды впоследствии вновь подтвердили, что подобная деятельность является незаконной [3, c. 34-35].

Регулирование религиозной деятельности, содержащееся в Соглашении Вилла Мадама и других соглашениях, стало причиной многочисленных конфликтов. Однако после вмешательства Конституционного суда система, кажется, приобретает устойчивость. Сомнения остаются в отношении некоторых черт новых правовых положений: обязанность учеников объявлять, хотят ли они принимать участие в католическом религиозном образовании (ссылаясь на защиту конфиденциальности по отношению к избранной деноминации); тот факт, что государство обременено финансовыми затратами в связи с католическим религиозным образованием, но не с образованием других деноминаций (в некоторых случаях конфессии сами отказываются от возможной государственной поддержки) и ограничение числа религиозных уроков, установленное в ответ на просьбы учеников деноминаций, которые заключили соглашение. Эти проблемы религиозного образования (некоторые из них уже обсуждалась выше) представляют собой, тем не менее, общие проблемы, которые реально зависят от фундаментальных решений, являющихся основой всех реформ итальянского церковного права. Они обнаруживаются во всех частях системы, хотя и в разных формах. В заключение следует отметить, что специальные положения Соглашения Вилла Мадама (ст. 10, которая встречается и в соглашениях с некоторыми другими деноминациями) утверждают, что семинарии и церковные образовательные учреждения свободны от любого государственного вмешательства и находятся исключительно под управлением церкви. Эта же статья указывает, что назначение профессоров в Католическом университете Пресвятого Сердца должно быть согласовано с церковными властями в той мере, в какой это затрагивает религиозные аспекты [9, c. 31-32].

3.4. Правовой статус духовенства и членов монашеских орденов

В итальянском законодательстве не существует определения понятия «священник» или «служитель». Следовательно, понимание должно опираться на исследование юридической структуры различных конфессий. Термин представляется достаточно ясным в каноническом праве, в соответствии с которым духовенство — это лица, посвященные в духовный сан в одной из трех степеней: дьякона, священника, епископа. Сложнее понять этот термин, когда речь идет о некоторых деноминациях религиозных меньшинств и, особенно, о так называемых «новых религиозных движениях»: в этих случаях не всегда ясно, к кому применим этот термин.

Духовенство обладает специальным правовым статусом в итальянском законодательстве. Частично этот статус говорит о привилегированном отношении: в некоторых случаях священнослужители могут наследовать по завещанию; преступления, совершенные против них, рассматриваются как совершенные при отягчающих обстоятельствах и т.д. Однако чаще встречаются примеры неправоспособности, такие, как невозможность занимать некоторые определенные должности (например, мэра, но не члена Парламента), несовместимость с отдельными профессиями (нотариус, юрист, сборщик налогов) и невозможность выполнения некоторых правовых функций (напр., быть присяжным в суде). Часть этих правил, восходящих к прошлым временам, когда священники могли легко влиять на общественное мнение, кажутся устаревшими сейчас, когда процесс секуляризации трансформировал общество.

Кроме только что указанных положений общего характера, Соглашение   Вилла   Мадама   и   соглашения   с   другими деноминациями также содержат правила, регулирующие статус духовенства.

Эти правила связаны, прежде всего, с освобождением от воинской службы, но сейчас этот вопрос потерял то значение, какое он имел в прошлом, поскольку обязательная военная служба была отменена в Италии в 2004 г. Другие вопросы, урегулированные соглашением (и частично общими положениями законодательства) касаются обязательства хранить тайну. Ст. 4 Соглашения Вилла Мадама предусматривает, что духовенство не обязано предоставлять судьям или другим органам информацию о лицах и событиях, полученную во время исполнения своих обязанностей. Схожие положения имеются в соглашениях с Союзом иудейских общин и Лютеранской церковью, но не в других соглашениях. Однако в данном случае нет существенной дискриминации, поскольку положения Уголовно-процессуального и Гражданского кодексов позволяют всем священнослужителям хранить служебные тайны в судебных процессах [9, c. 34].

Выводы

Италия является преимущественно католической страной, хотя трудно дать даже приблизительную оценку числа итальянцев, практикующих католицизм. Существует проблема надежности статистических данных, но даже имеющиеся цифры значительно расходятся. Более чем 90% учеников в государственных школах принимают участие в католических религиозных занятиях, тогда как менее, чем 40% налогоплательщиков отдают церкви часть подоходного налога на физических лиц, предназначенного для деноминаций или государственных учреждений социальной поддержки населения. 70% всех религиозных браков заключаются в соответствии с религиозными обрядами, но, несмотря на высокий процент граждан, получивших католическое крещение, менее, чем 30% регулярно принимают участие в воскресной службе.

Кроме того, папство находится в Италии, что дает Католической церкви возможность оказывать огромное влияние на политические и социальные события в стране, не обращая внимания на статистические данные, касающиеся религиозных верований итальянцев. Среди других деноминаций следует отметить мусульман, которые по причине массового притока иммигрантов из североафриканских стран, сегодня образуют большую группу, чем Свидетели Иеговы. Присутствие иудеев и вальденсов, несмотря на давние традиции, в численном отношении менее значительно. Процессы распространения «новых религиозных движений» (неподходящее выражение, которое, однако, становится общепринятым) схожи с аналогичными процессами в других западноевропейских странах.

Несмотря на то, что официально Италия не является католической страной, церковь играет важную роль в итальянской жизни. Церковь определяет фокус ценностей и социальных установок в итальянском обществе и культуре. Религия остается важной частью повседневной жизни многих итальянцев.

Авторитет Католической церкви покоится на представлении о папском наместничестве – вере в то, что Христос назначил своим наместником на земле святого Петра, который стал первым епископом Рима. Слово папы, произнесенное ex cathedra (с его престола), считается Божьей заповедью.

Влияние католической традиции на повседневную жизнь итальянцев, переоценить невозможно. Католицизм – автократическая церковь, построенная на строгой иерархической вертикали, нисходящей от папы через кардиналов, архиепископов и епископов до местного приходского священника.

Список использованной литературы

1. Арган, Дж К. История итальянского искусства [Текст] : [Пер. с итал.]. Т.2 : Высокое Возрождение / [Науч. ред. и авт. послесл. В. Д. Дажина], 1990. — 238,[1] с.
2. Арган, Дж К. История итальянского искусства [Текст] : В 2 т.: [Пер. с итал.]. Т.1 : Античность, 1990. — 318,[1] с.
3. Вялков Ю.А. Проблема регионального национализма в Италии (последняя четверть ХХ века) / Ю. А. Вялков // Новая и новейшая история. — 2007. — № 6. — С. 24-36
4. Гайдук В.П. Проблемы образования в Италии [Текст] / В.П.Гайдук // Новая и новейшая история. — 1999. — № 5. — С. 209-214
5. История Древнего Рима: Тексты и документы:В 2 ч.:Учеб. пособие для студ. вузов, обуч. по направлению и спец. «История» / Василий Иванович Кузищин (ред.). — М. : Высшая школа, 2004. Ч. 1 : Общество. Государство. Религия. — М. : Высшая школа, 2004 — 429с.
6. История государства и права зарубежных стран: учебник: в 2 т. / ред. Н. А. Крашенинникова. Т. 2 : Современная эпоха, 2009. — 815 с.
7. Карсавин Л. Основы средневековой религиозности в XII-XIII веках преимущественно в Италии [Текст] / Лев Карсавин,, 1915. — XVI,360 с.
8. Карсавин Л. П. Очерки религиозной жизни в Италии ХІІ-ХІІІ веков. Спб. 1912 [Текст] : Критика и библиография / П. Б. // Исторический вестник. — 1913. — № 10. — С. 357-358
9. Любин В. П. Италия в борьбе за «неискупленные» земли [Текст] / В. П. Любин // Новая и новейшая история. — 2011. — № 4. — С. 27-34
10. Петров Марк Тимофеевич Итальянская интеллигенция в эпоху Ренессанса [Текст] / Марк Тимофеевич Петров, 1982. — 216 с.
11. Рапопорт Александр Яковлевич. Все об Италии / Итальянский ин-т культуры в Украине / Никола Франко Баллони (ред.), Юрий Макаров (авт. предисл.). — Х. : Фолио, 2008. — 453с.
12. Рутенбург, В. Итальянский город от раннего Средневековья до Возрождения: Очерки / Виктор Рутенбург, 1987. — 174,[2] с. с.
13. Смирнова, И. Монументальная живопись итальянского Возрождения [Текст] / И. А. Смирнова, 1987. — 511 с.
14. Соловьев М. П. История итальянского искуства в эпоху возрождения / М. П. Соловьев // Вестник изящных искусств. — 1885. Т. 3. — Вип. 1-3 . — С. 240-263
15. Степанов, Александр Викторович. Искусство эпохи Возрождения: Италия XVI век [Текст] / Александр Степанов, 2007. — 636 с.
16. Тарле Евгений Викторович. История Италии в средние века. — 2.изд., стер. — М. : Едиториал УРСС, 2003. — 197с.
17. Чернова М. Итальянское искусство эпохи Возрождения (разработка учебной темы) : Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти, Микеланджело / М. Чернова // Преподавание истории в школе. — 2004. — № 7. — С. 59-65
18. Томази Л. Молодежь и религия в современной Италии / Л. Томази // Социологические исследования. – 1995. – № 10. – С. 146–152.