Гавриил Степанович Гордеенков с 1831 г. преподавал в Харьковском императорском университете русское гражданское и уголовное право. Он является учеником И. Н. Даниловича, для которого уголовное право не было основным занятием ни в науке, ни в педагогике, читавшего курс уголовного права, основываясь главным образом на воззрениях Эд. Генке.

В магистерской диссертации «Разбор основных начал науки уголовного права» Гордеенков делает попытку осмысления понятия и целей наказания, исходя из уголовно-политических требований. Здесь же автор впервые определяет значение науки уголовного права для решения практических проблем.

Диссертация на степень доктора права «В чем должно состоять ученое уголовное законоведение в России в настоящее время?», по сути, явилась продолжением исследования предмета науки уголовного права. Гордеенков выступает активным сторонником воззрений своего учителя. Его исследование в основном основывается на комбинировании философских начал и исторического опыта уголовной политики.

Работа состоит из введения (в тексте слово «введение» не упоминается), из четырех глав (гл. 1 — Догматическое учение; гл. 2 — Историческое учение; гл. 3 — Практическое учение (здесь же особо выделено «Прибавление об Историческом и Практическом изучении некоторых частей Свода в особенности»); гл. 4 — Философское учение) и приложения. Обращает на себя внимание довольно небольшой для того времени объем диссертации — всего 93 страницы книжного текста.

Гордеенков исходит из того, что наука уголовного права в России берет свое начало с издания Полного собрания законов Российской империи (1830 г.) и Свода законов Российской империи (1835 г).

Думается, это утверждение чрезмерно категорично. В настоящее время считается общепризнанным, что начало научной разработки проблем уголовного права в России связывается с эпохой правления Екатерины, изданием ее Наказа, основанием университетов, учреждением Петром I Академии наук.

К времени подготовки Гордеенковым докторской диссертации были изданы работы Ф. Правикова, Н. Н. Сандунова, С. А. Смирнова, 3. А. Горюшкина, А. Думашевского, С. Хапылева и др. Хотя в целом они были посвящены вопросам практического применения закона, тем не менее содержали и собственно теоретические аспекты.

В 1815 г. вышла работа О. Горегляда «Опыт начертания российского уголовного права», содержавшая попытку научной разработки проблем Общей части уголовного права. «Это сочинение содержит преимущественно изложение постановлений нашего законодательства о преступных деяниях; труд Горегляда послужил вместе с проектом Уголовного уложения 1813 г. источником при составлении 1-го раздела Свода законов уголовных, 1832».

В 1820 г. была подготовлена рукопись учебника уголовного права Г. И. Солнцева, по мнению его современников, содержащего образец научной догмы уголовного права.

В 1826 г. издано «Российское уголовное право» П. Н. Гуляева, объединявшее общую и особенную части уголовного права. Общая часть посвящена определению понятия преступления, умысла, покушения и соучастия; особенная часть — преступлениям государственным, или общественным, и преступлениям частным.

В качестве второго довода, подтверждающего актуальность диссертационного исследования, Гордеенков указывает, что преподавание уголовного права в высших учебных заведениях характеризовалось двумя крайностями: либо оно было сугубо теоретическим, основанным «на началах и общих понятиях Римского и Естественного права, иногда же Общего Германского права» (при такой методике российское законодательство в редких случаях использовалось лишь в качестве иллюстративного материала), либо носило строго практический характер, покоилось на «упражнении в примерном делопроизводстве и применении законов, и искавшее сим путем достигнуть общности правоведения».

Первым методом науки уголовного права Гордеенков считает догматизм (догматическое учение), вторым — исторический метод познания, или историзм.

Разумеется, Гордеенков не указывает на социологию уголовного права, хотя, думается, можно признать, что фактически, исходя из современных представлений, речь может идти именно о ее истоках.

«Историческое и практическое учение откроет … : 1) что оно тесно связано с прочими отраслями права, стоя, так сказать, у них на страже; почему находится в самом близком сродстве с теми отраслями, которые подобно ему, имеют предметом охранение прав, 2) во многих и притом важных предметах оно требует судебно-медицинских знаний и 3) Российское уголовное право не чуждо было заимствований и подражаний от иностранных законодательств, которых изучение, по сему, не может быть во все упущено из виду».

Указанными методами не исчерпывается арсенал науки уголовного права. Они не дают возможности познать «общий состав права», значение каждого закона, связь и взаимодействие норм права, охват ими наиболее значимых общественных отношений, наконец, единство и целостность права. Используя названные методы, нельзя уяснить национальную идею права и правосудия, заложенную в них.«… Есть еще высочайшее единство права — отношение его к верховному, вечноцарствующему во вселенной, безусловному закону: к нему относятся все положительные права народов, как образы к первоначальной своей идеи».

Для познания уголовного права, объемлющего человеческую природу в ее отношении к праву и правосудию, требуется знание философии. С этой стороны философский метод автору в целом представляется наиболее важным в системе методов уголовного права. Однако применительно к составу и формам «Российских уголовных законов, несравненно ближе, полезнее Историческое учение; ибо в российском уголовном законодательстве не было важных переворотов и всеобщих преобразований, полагающих резкую черту различия между прежними и новыми правилами; перемены и усовершенствования производились постепенно, держась всегда старого основания: все развивалось в естественном порядке, так что всякое почти постановление ведет свое начало из прежних времен. — Наконец, Свод законов не только не изменяет этого постепенного хода, но именно охраняет его и на будущее время; он есть верх исторической верности; в нем собраны вековые результаты Законодательства, выведенные из опытов народной жизни, сведены и соглашены истины права существовавшего. Следовательно, изучение Свода должно быть преимущественно Историческое».

По мнению Гордеенкова, сущность законодательного установления выявляется путем применения грамматического, логического и собственно юридического способов его толкования. Однако и в этом случае надо иметь в виду, что в законодательном догмате выражается результат исторического развития права.

Догматический метод должен ограничиваться исследованием положительных форм отечественного уголовного права, он составляет начальную степень юридического учения.

Уголовное право каждого народа предстает в особенном, только ему присущем образе, его законодательные положения облекаются в особенные национальные формы, на него распространяется могущественное национальное влияние. История права занимается исследованием индивидуальных особенностей национального права. Всякое изменение права является следствием изменения условий существования общества. Это происходило примерно по следующей схеме: события представляли для законодателя пример; необходимость его использования приводила к новым понятиям; появлялось новое общеобязательное правило. Таким образом, законодатель исходил из имеющихся уже обстоятельств, требовавших правового регулирования.

Как считал Гордеенков, российское уголовное право развивалось большей частью на национальных правовых источниках, под влиянием исторических обстоятельств, выпавших на долю народа; оно несет в себе черты самобытности и тем самым характеризует свои исторические корни, являющиеся предметом исторического метода исследования.

Историзм в науке уголовного права позволяет увидеть истоки каждого законоположения, причины его принятия и условия его существования. При этом полученные знания будут основаны не на догадках и умозаключениях, а конкретных исторических фактах, что в определенной мере гарантирует верность сделанных научных выводов.

Исторический метод познания не исчерпывается интересом собственно науки уголовного права. Его значение намного шире, охватывает сферы как правоприменения, так и законодательной деятельности. Применительно к первой из них историзм обеспечивает определенную степень точности толкования закона, основанного на знании причин его появления и господствующей в нем идеи.

Законодателю же важно знать эволюцию закона; наблюдая за его развитием, он вносит в него изменения, соответствующие потребностям времени, находящие отклик в «общем чувстве народа», другими словами, соответствующие правоожиданиям населения.

Сфера исторического изучения уголовного законодательства обширна, в связи с этим, по мнению Гордеенкова, нужны различные исследования, охватывающие обозримые исторические периоды развития Российского государства, и изданные на их основе пособия.

Но право вообще и уголовное право в частности выступает еще в одной роли — социального регулятора общественных отношений, обеспечивает справедливость и законность разрешения социальных конфликтов. Указанное назначение уголовного права всем его положениям придает сугубо практическую направленность. «Уголовные догматы Свода, да и весь Свод, по содержанию его, есть собственно практический: в нем выражено право с его практической стороны; отвлеченные его истины облечены в вещественные формы жизни и представляются нам, как правила общественных и частных действий в Государстве».

Общие правила, закрепленные в законодательных актах, появились из частных случаев, обобщенных законодателем. В связи с этим уголовно-правовые нормы выражают те признаки преступлений, которые каждый раз проявлялись при совершении подобных деяний. Однако они могут встречаться и в других деяниях (может быть, с иной частотой и даже в несколько ином виде). Поэтому собственно законодательного определения недостаточно для квалификации содеянного.

В наиболее общей форме регулируется в законе назначение наказания. Зачастую в нормативном правовом акте лишь указывается род наказания без конкретизации его вида либо называются род и вид наказания, но без установления его степени и т.д. Преступления даже одной категории в их индивидуальном проявлении разнообразны до бесконечности, поэтому при определении наказания за их совершение законодатель вынужден предусмотреть возможность применения в определенных рамках судейского усмотрения.

Таким образом, автор приходит к выводу, что уголовно-правовые нормы не всегда содержат «руководительное начало», применяя которое можно принимать решения по всем возможным случаям, встречающимся в практике. Подведение рассматриваемого случая под имеющуюся норму — достаточно сложная проблема. «Отсюда явствует необходимость и важность знаний, посредствующих в приложении каждого закона к случаям жизни. Знания сии, почерпаясь из соображения прежних опытов, вошедших в закон, с новыми встречающимися случаями, изъясняют его действительное значение, и, так сказать, пополняют его сферу новыми наблюдениями, которые, пока не получат достоинства общего правила, и не облечены в форму закона, составляют так называемую Практику».